Сайт использует временные файлы cookie, содержащие ip-адрес устройства, с которого Вы заходите на сайт, и параметры текущей сессии. Если Вы не согласны, то Вы должны соответствующим образом установить настройки используемого браузера.
ПринятьВладимир Олейник
Зимою 1999 года я работал на вагоностроительном заводе и однажды между удалённых цехов приметил какие-то скульптурки высоко на стене... С этого всё и началось.
Пытался зарисовать и на морозе, и по памяти изящные линии скульптур, но путного ничего не получалось. Тогда сфотографировал и, сдерживая любопытство, начал обращаться ко многим с вопросом об этих четырёх скульптурных композициях в больших треугольных обрамлениях: и чьи они, и почему в треугольниках, и возможное объяснение сюжетов... Определённо никто не мог ответить, и это заинтересовало меня ещё больше. Наконец искусствовед Калининградской художественной галереи Ирина Кожевникова предположила (и её исследования подтвердились), что это были барельефы Германа Брахерта, немецкого скульптора начала 20 века.
В Доме-музее Г.Брахерта под Светлогорском мне сказали, что местонахождение скульптур им стало известно совсем недавно, и предложили мне помочь их демонтировать для последующего экспонирования в музее. Работа эта заняла почти два с половиной года. Тормозили многочисленные согласования, поиски финансирования и разработчиков, а так же квалифицированных исполнителей.
Работая у главного конструктора завода, я одновременно прорабатывал варианты извлечения из стены огромных барельефов в треугольных блоках (более 1,5 м каждая сторона), находящихся на большой высоте между вторым и третьим этажами производственного корпуса. Одновременно искал варианты их сохранения: от повреждений при демонтаже, транспортировке, погрузке-разгрузке. Сделав множество эскизов крепежа, такелажных и других приспособлений, я понял, что необходимо искать в заводских архивах чертежи постройки и перестройки здания. Такие чертежи нашлись, и из них следовало, что до войны здание было двухэтажным, а скульптуры находились как бы на крыше. Нашлись и поэтажные чертежи перекрытий и стен, что тоже было важно... Работы было много и ничто не указывало на будущие осложнения и «сюрпризы».
Главная задача состояла в сохранении барельефов, вернее - горельефов, так как при более детальном рассмотрении фотографий в одной из лучших архитектурных мастерских, руководимой Олегом Копыловым, выяснилось, что они гораздо глубже, объёмнее, чем казались. И родилось единственное решение: заполнить монтажной пенкой пространство между горельефом и древесно-стружечной плитой (ДСП), а её удерживать обвязкой из металлических уголков, защитив, таким образом, весь выпиленный (так планировалось) из стены огромный блок с редчайшими скульптурными изображениями. Расчёт дал вес блока, а вес подсказал размер металлоконструкций, способ их крепления между собой на блоке и на подвесе крановой стрелы, варианты выдвижения блока из пропиленной стены, укладки в транспортное положение, а также установки их на территории музея и другие.
В архитектурной мастерской был сделан специальный инженерный расчёт для безопасного проведения работ, но до их начала прошло ещё несколько месяцев. Предполагалась значительная помощь заместителя директора завода Валерия Дядищева - это использование сжатого воздуха для ручного пневмоинструмента, подача электроэнергии, выделение некоторых механизмов и машины. В музее Г.Брахерта нужно было решить вопрос о необходимости страхования работы и самих скульптур, о консультациях с известными отечественными и зарубежными скульпторами и реставраторами, о поиске группы специалистов-исполнителей. И вот, по прошествии более двух лет после обнаружения горельефов, мы начинали их демонтаж.
Здесь хотелось бы пояснить ряд моментов, возникавших во время работ и собственно демонтажа. Изначально предусматривалось выпиливание горельефов турбо-инструментом с алмазным диском, помогая при этом и ударно-сверлильной дрелью, а где-то долотом с каёлочкой. Однако, встретившись с мощным бетоном, перешли к помощи компрессора и отбойного молотка. В ходе работ возникла идея сохранить образцы кирпича и бетона, в который были вмурованы каменные фигуры. Описание образцов могло в дальнейшем помочь искусствоведам, скульпторам, реставраторам, историкам и музейным работникам. А пока, увидев и пощупав бетон после работы отбойного молотка, немецкий архитектор и скульптор Дитрих Цломке сказал, что, возможно, только разрушив это здание или часть стены, мы сумели бы извлечь нужные музею экспонаты... И, несмотря на это предупреждение, мы продолжали свою работу.
Ещё хотелось бы объяснить, почему мы не распилили все фигуры по их составным частям. Дело в том, что в самом начале, при внимательном рассмотрении фотографий, одним из ведущих членов архитектурной мастерской Валерием Захаровым были замечены разделяющие швы. А уже с отстроенных «лесов» действительно они оказались швами блоков, из которых складывались все фигуры на огромных горельефах скульптора! Шесть элементов составляли все «треугольники»: верхний стоял на двух и ниже - ещё на трёх частях общей скульптурной группы. Всё это заключено было в мощный бетонный массив, составляющий фон каждой картины, и установлено в бетоне и кирпичной кладке на крыше фронтальной стены здания. Скреплены эти элементы между собой были оригинальным составом, разгадать который тоже, видимо, предстоит при реставрации горельефов на месте их будущей демонстрации в музее. Тогда высказывались предложения по отделению каждого элемента: сначала выпилить его фрезой, а затем вынуть и составить. Однако ничего из этого не вышло. Во-первых, это вновь было бы не этично, и кроме того, выпилив их, вряд ли мы смогли бы потом так же искусно, так же точно пригнать их и склеить - это будут уже новые «треугольники». И тогда мы начали вносить кардинальные изменения в ход работ, в результате которых после распилки и выдалбливания вынимались из стены огромные треугольные глыбы. Вслед за немецким архитектором Д.Цломке, сомнения в успешном завершении работ стали возникать и у нашего питерского консультанта-искусствоведа В.Матвеева.
Основная трудность заключалась в том, что бетон гасил удары и сверление, «связывал» вращение мощной пилы, так как состоял из хорошо замешенного цемента высоких марок, известняка, мела с крупным речным песком, мелким и более крупным морским и речным галечником. Очень вероятно, что скульптор включил в составленный им раствор какие-то ещё химические примеси с целью придания долговечности, прочности к развитию осадочных и температурных трещин. Мы не забывали о том, что здание, да и весь завод стоял на водонасыщенных грунтах поймы реки Преголи. А весной 1999 года уровень реки особо повысился из-за постоянно дующего западного ветра и нагонных морских вод до катастрофических отметок. Река вышла из берегов. Несколько дней завод стоял в воде и передвигаться можно было только на лодках.
Но и далее нас не оставляли «сюрпризы» великого скульптора. Дело в том, что согласно проекту мы начали работу с верха «треугольника», равно по обе его стороны на три-четыре кирпича вниз к основанию. Это давало возможность удержаться в расчётной прочности стены и исключить возможное обрушение верхней, нависающей под углом 60 градусов, части уже отбитой стены. Дойдя до 4-го кирпича, мы упёрлись в тот самый тяжёлый бетон. Он «сидел» в обвязке из арматуры двух размеров: 1/3 дюйма и 1,3 дюйма из легированной стали высочайшей прочности на растяжение-сжатие и на изгиб. На половине высоты «треугольника» вновь появилась толстая арматура, но уже в три (на других - в четыре) нитки в плоскости. Арматура, и толстая, и тонкая, очень мешала, так как она «закусывала» намертво ударный инструмент.
Мы оставили эти средние три и затем и нижние восемь толстых арматурин, не резали их, опасаясь обвала стены справа и слева «треугольника», и долбили ниже в «бешеном» темпе с утра до сумерек, чтобы сократить общие сроки работ. Отказались и от горизонтальной вырубки стены под всем треугольным блоком, тоже опасаясь обрушений и тоже сокращая сроки: нужно было успеть до начала сплошных дождей или даже снега.
И вот - этот день. Подогнали мощный автокран. Обвязали стальными тросами весь «укутанный» монтажной пенкой под ДСП огромный, зажатый стальными уголками и швеллером, кусок здания. Подвесили на стреле и подтянули тросы. И только когда монтажная пенка наверняка уже отвердела, натянули стропы как струны. Вывесив всю эту «глыбу», начали резать арматуру...
Изнутри, из пустого цеха второго этажа, и внутренние деревянные леса, и пустое окно и металлическая обойма вокруг вырезанной стены, и в особенности треугольная, святящаяся небом щель - всё являло собою какой-то гигантский, дикий процесс вырывания зуба изо рта «дракона».
На лесах изнутри остался один газорезчик, он отрезал попеременно одну за другой толстые арматурины внизу, почти у своих ног. Никто не знал, в какой момент «глыба» начнёт выпадать из проёма, «вываливаться»... И вдруг - ощутили, что пол под нами содрогнулся, блок чуть покосило и он начал словно отворачиваться в стене от мешающей ему трубы... Тогда газорезчик, как художник, приблизился к «глыбе» и коснулся её своей огненной «кистью» последний раз. Пол дрогнул, огромный кусок стены дёрнулся, словно спрыгнул, закачался на тросе легко и величаво...
 |
 |
 |
 |
Калининград
